О выпуске дополнительных акций организацией - должником при процедуре внешнего управления

4. Еще одним способом уяснения правил действующих норм Закона о банкротстве в дополнение к их систематическому толкованию могло бы послужить обращение к позиции Конституционного Суда Российской Федерации, высказанной по аналогичным ситуациям правопонимания.
(а) Конституционный Суд отметил, что одной из основных целей Закона "О банкротстве является обеспечение прав и "юридических" интересов не только реальных, но и потенциальных кредиторов. Таковыми, как представляется, должны признаваться и лица, которые могут стать акционерами должника в период его банкротства, например, в результате приобретения дополнительных акций.
В другом постановлении Суд вновь обратил внимание на то, что понятием "имущество" в его конституционно-правовом смысле охватываются, в частности, вещные права и права требования, в том числе принадлежащие кредиторам.
Исходя из этого, в частности, можно заключить, что при толковании норм Закона о банкротстве в системе других норм российского законодательства необходимо, если не установлено иное, учитывать права как действующих акционеров, так и потенциальных, а кроме того как те имущественные права акционера, упомянутые в Законе о банкротстве, осуществление которых им прямо ограничено (например, право на дивиденд), так и не попавшие в сферу специального регулирования Закона о банкротстве (право преимущественной покупки, ликвидационной квоты и др.).
(б) По мнению Конституционного Суда, конституционный принцип правового государства, возлагающий на Российскую Федерацию обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность, предполагает установление такого правопорядка, который должен гарантировать каждому государственную защиту его прав и свобод (статья 1, часть 1; статьи 2, 17, 18 и 45, часть 1, Конституции Российской Федерации). Конституция РФ, обладающая высшей юридической силой и прямым действием (статья 15, часть 1), закрепляет основные начала, которыми государство должно руководствоваться в сфере признания и охраны в том числе имущественных прав граждан. При этом согласно статье 55 (часть 1) Конституции РФ перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.
Согласно статье 55 Конституции РФ в России не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть 2), а их конституционно допустимые ограничения возможны только на основании федерального закона (часть 3). Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике, и, следовательно, неизбежно ведет к произволу.
Конституционный суд особенно подчеркнул, что неопределенность правовой нормы, отсутствие разграничения правовых институтов может привести на практике к произвольному решению вопросов о правах и охраняемых законом интересах граждан, что является недопустимым.
Таким образом, умаление каких либо прав, в том числе прав реального и потенциального акционера, допускается только на основании федерального закона и никак не должно быть основано на заполнении пробела в законодательстве путем толкования смежных или аналогичных норм или же ссылкой на целесообразность существования такой ограничительной нормы.
(в) Конституционный Суд неоднократно подтверждал, что ограничения в правах, установленные даже федеральными законами, могут также являются неконституционными. Следует напомнить, что, по мнению Суда, тем более неконституционно ограничение права, которое федеральным законом прямо вообще не предусматривается.
Например, Суд заключил, что положение абзаца третьего пункта 2 статьи 77 Закона о банкротстве, предоставляющее внешнему управляющему право в одностороннем порядке отказаться от исполнения договоров должника на том лишь основании, что они заключены на срок свыше одного года, независимо от того, имеются ли связанные с исполнением этих договоров обстоятельства, которые реально препятствуют восстановлению платежеспособности должника, и тем самым лишающее контрагентов возможности оспорить в суде такой односторонний отказ, вводит несоразмерное ограничение гарантированных Конституцией РФ свободы экономической деятельности и, следовательно, свободы договора, а также права на свободное использование имущества для предпринимательской деятельности, прав владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом и нарушает принцип юридического равенства, а потому не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 8 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2) и 55 (часть 3).
В другом случае Конституционный Суд признал неконституционной норму федерального закона, в силу прямого указания которого вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов в период перехода банка под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций. Суд посчитал, что несмотря на казалось бы очевидную ясность проанализированной правовой нормы в части установления срока моратория и момента его введения, отсутствие указания на надлежащего субъекта, наделенного правом принимать соответствующее решение о моратории, ведет к неопределенности правового положения правоотношений с участием граждан-вкладчиков.
Кроме того, в данном постановлении Конституционный суд подтвердил ранее высказывавшеюся им позицию о том, что ограничения права собственности, имущественных прав, а также свободы договора в гражданско-правовом обороте должны отвечать требованиям справедливости и быть соразмерны конституционно-значимым целям, они должны носить сбалансированный характер и учитывать интересы различных участников гражданских правоотношений.
Значение этого вывода становится еще важнее в условиях, когда одна из сторон правоотношения является более слабой с точки зрения возможности свободного определения ею содержания правоотношения, осуществления и защиты соответствующих прав. Представляется, что в рассматриваемой ситуации выпуска дополнительных акций позиция акционера, например, гражданина является более слабой. Ведь ему противостоит предложенный иными кредиторами и утвержденный арбитражным судом профессиональный управляющий, решение которого о дополнительной эмиссии в условиях неопределенности правовой нормы находит свое подтверждение у государственного органа (ФКЦБ) в виде государственной регистрации выпуска. Учитывая данное обстоятельство, определенность и недвусмысленность правового регулирования дополнительной эмиссии акций в условиях внешнего управления становятся не только актуальными, но и являются необходимым условием для осуществления такой эмиссии.
(г) В упомянутом уже постановлении от 12 марта 2001 Конституционный Суд, усмотрев в двух федеральных законах (ГК РФ и Закон о банкротстве) противоречие в правовом регулировании очередности удовлетворения требований кредиторов, высказал правовую позицию, в соответствии с которой выбор нормы, подлежащей применению - за исключением случаев, когда противоречие между федеральными законами обусловлено коллизией воплощенных в них конституционных прав и, следовательно, вопрос приобретает конституционный аспект, - осуществляется судами, разрешающими дело по существу, Аналогичный подход формулировался и ранее Противоречия между ГК РФ и другими федеральными законами, регулирующими те или иные отношения, предложено устранять в процессе правоприменения, так как Конституцией Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае - федеральных законов. Ни один федеральный закон в силу статьи 76 Конституции Российской Федерации не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой. Правильный же выбор на основе установления и исследования фактических обстоятельств и истолкование норм, подлежащих применению в конкретном деле, относится к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Применив данный подход Конституционного Суда необходимо заключить, что при отсутствии специального регулирования в Законе о банкротстве должны применяться нормы иных специальных законов, а ссылка на ст. 65 ГК будто бы устанавливающей приоритет законодательства о банкротстве над акционерным законодательством и законодательством о ценных бумагах звучит недостаточно убедительно.

Предыдущая страница (2/4) - Следующая страница (4/4)

К.ю.н. Бушев Андрей Юрьевич

(4590 Прочтено. Последнее обновление 2005-05-01)