Автореферат диссертации на соискание докторской степени Скворцова Олега Юрьевича. Проблемы третейского разбирательства предпринимательских споров в России

К наиболее важным теоретическим положениям, отстаиваемым в диссертации, относятся следующие:
1. Институт третейского разбирательства находится в ряду тех политико-юридических механизмов, при помощи которых обеспечивается саморегулирование гражданского общества. Зрелость гражданского общества, с одной стороны, является условием развития третейских судов, а, с другой стороны, обеспечивается, помимо прочего, и наличием альтернативных способов разрешения споров, к числу которых относится третейское судопроизводство. В этом аспекте поступательное развитие третейского разбирательства отражает объективные тенденции гражданского общества и его институтов.
2. Третейские суды, не будучи органами правосудия, представляют собой юрисдикционные механизмы, образуемые частными субъектами с целью урегулирования и разрешения гражданско-правовых споров. Правосудие, являясь имманентной функцией государственной власти, остается прерогативой государственных судебных органов, в то время как в рамках третейского разбирательства реализуется конституционное право личности свободно, инициативно и самостоятельно осуществлять защиту гражданских прав путем выбора способа и процедуры разрешения спора, возникшего с иным субъектом в условиях гражданского оборота. Концепция такого подхода исключает «публицизацию» третейских судов, соподчинение их государственно-правовой системе, в то же время оставляя за ними место в юрисдикционной системе государства.
3. Между предпринимательским (коммерческим) правом и институтом третейского разбирательства существует особая взаимосвязь, которая имеет генетический характер. Процесс влияния предпринимательского права на третейское судопроизводство и третейского судопроизводства на предпринимательское право является взаимным. Развитие одного правового образования неизбежно влияет на развитие другого института и обратно. Как предпринимательское право является основой для существования третейских судов, так и третейские суды выступают в качестве источника формирования норм предпринимательского права. Как и всякое сообщество, предпринимательство нуждается в механизмах саморегуляции, поскольку существующие в нем противоречия составляют единство и борьбу его противоположностей. Именно это обстоятельство и становится причиной формирования социальных и правовых институтов, при помощи которых обеспечивается функционирование этого сообщества, его стабильность. Третейский суд как раз и является одним из тех механизмов, при помощи которого осуществляется саморегуляция в предпринимательском сообществе. Длительная история развития мирового предпринимательства свидетельствует о том, что третейское арбитрирование порождается именно в этой области. Для предпринимателей особенно важно то обстоятельство, что третейские суды и применяемое ими право относительно автономны от государственного регулирования. Государственная судебная система, выполняющая функции основного, наиболее надежного правового механизма, при помощи которого должны обеспечиваться и справедливо защищаться права, оказывается чрезвычайно затратной, дорогой и, кроме того, негибкой. Таким образом, существует глобальная объективная потребность в наличии конкурирующих правовых институтов, экономическая стоимость которых бы эффективно соперничала с центральным звеном юрисдикционной системы – государственными судами. Третейские суды в этом контексте и являются тем конкурирующим правовым институтом, который минимизирует трансакционные издержки, в качестве каковых рассматриваются расходы предпринимателей на содержание юрисдикционной системы.
4. Третейское разбирательство является комплексным правовым институтом, состоящим из норм как частного, так и публичного права. Предметом правового регулирования выступают отношения в области частного права (заключение третейского соглашения, установление правил третейского разбирательства) и отношения в области публичного права (применение обеспечительных мер, оспаривание решений третейского суда, принудительное исполнение решений третейского суда и др.). Целесообразность комплексного урегулирования названных отношений в едином законодательном акте (совокупности взаимосвязанных законодательных актов) обусловлена не вследствие предметного единства этих отношений, а как результат тесной, не разрывной взаимосвязи соответствующих отношений. К числу отличительных особенностей правового регулирования отношений в области третейского разбирательства относится не только возможность применения средств национально-правового регулирования, но и возможность применения средств международно-правового регулирования (это касается не только регулирования деятельности международных коммерческих арбитражей, но и внутренних третейских судов).
5. Институционализация третейского разбирательства в системе российского права и его отграничение от смежных правовых феноменов, помимо прочего, обеспечивается и совокупностью принципов, характерных для этого сферы правового регулирования. В систему принципов института третейского разбирательства входят как принципы-идеи, нашедшие формализованное воплощение в действующем законодательстве, так и принципы, сформулированные в виде «простых норм» (не поименованные законодателем принципами). Значение последних не уступает значению принципов-идей и в совокупности с иными принципами определяет своеобразие нормативной системы, образующей институт третейского разбирательства. Примерами принципов, не формализованных в законодательстве, являются принцип компетенции компетенции и принцип автономности третейского соглашения, которые по сути играют роль базовых начал в нормативном массиве, регулирующем третейское разбирательство. Вместе с тем, для того, чтобы правовой принцип эффективно исполнял роль фундаментальной идеи, на которой базируется единство и целостность правового института, необходимо, чтобы этот принцип был нормативно закреплен в соответствующем законодательном акте. В диссертации обосновывается взаимосвязь и взаимозависимость принципов третейского разбирательства. При этом критикуется позиция тех авторов, которые рассматривают в качестве единых принципы гражданского (арбитражного) процесса и третейского разбирательства. Подобный подход не учитывает принципов, свойственных исключительно третейскому разбирательству (принцип конфиденциальности, принцип компетенции компетенции, принцип автономности третейского разбирательства), а также иного наполнения, которым характеризуется содержание принципов третейского разбирательства одноименных принципам гражданского (арбитражного) процессуального права (принципы состязательности, диспозитивности).
6. Обоснование юридической природы третейских судов не позволяет определить личность этих органов исключительно на основании только норм гражданского законодательства. При этом третейские суды с точки зрения их предназначенности не являются (и не должны являться) субъектами гражданского оборота и создаются для решения иных социально значимых функций. Не будучи юридическими лицами – во всяком случае российское законодательство обходит молчанием этот вопрос - третейские суды обладают признаками квазисубъектных образований. Вместе с тем правосубъектность третейских судов не может быть описана исключительно в контексте гражданско-правовой доктрины. Обусловлено это тем обстоятельством, что третейский суд выполняет публично значимую функцию: разрешает гражданско-правовой спор. Таким образом, правосубъектность третейского суда характеризуется смешанно – с позиций гражданского права как квазисубъектного образования и с позиций публичного права как органа, которому делегировано выполнение публично значимых целей. При этом юридическая личина третейских судов не имеет существенного правового значения для осуществления возложенных на них функций.
7. В диссертационном исследовании даются классификации третейских судов и третейского разбирательства по различным основаниям. В работе обосновываются единство и дифференциация третейских судов и третейского разбирательства. Единство всех видов частного правоприменения при разрешении правовых споров определяется тем обстоятельством, что третейские суды, будучи интегрированными в юрисдикционную систему, отделены от органов государственного правоприменения. В то же время делается вывод о том, что существуют объективные предпосылки для выделения различных видов третейского судопроизводства. К числу таких предпосылок относится существование различных регуляторов общественных отношений. Хотя эти регуляторы (право и мораль) и непродуктивно противопоставлять с точки зрения направленности, их функционирование осуществляется по различным законам, на основе разных принципов. В связи с этим в работе обосновывается вывод о необходимости введения в российской правовой системе третейского суда по совести (по справедливости), который должен функционировать на основе применения справедливости и моральных норм.
8. Третейское соглашение является актом частного права. При этом третейское соглашение не может быть квалифицировано в качестве гражданско-правового договора, поскольку не вызывает возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей. Третейское соглашение является особой разновидностью договоров и занимает отдельное место в системе частного права. Выступая в качестве юридического факта в сфере частного права, третейское соглашение создает предпосылки для возникновения процессуальных отношений. Причем эти процессуальные отношения разнородны по своему характеру – часть из них развертывается в области частного права, а часть – реализуется в рамках гражданского (арбитражного) процесса при оспаривании решений третейских судов и при принудительном исполнении решений третейских судов. Таким образом, третейское соглашение является специфическим юридическим фактом частного права, обладающим существенными особенностями, позволяющими отграничить его от смежных правовых институтов (договоров, сделок) и прежде всего от гражданско-правовых договоров, а также от пророгационных соглашений (которые выступают в качестве своего рода публичных договоров в области процессуального права).
9. Отграничение третейских соглашений от гражданско-правовых договоров не исключает применения к их регулированию гражданского права. Это обусловлено многовековой значимостью гражданского права как ядра системы частного права, как того правового регулятора, который предназначен для регламентации имущественных отношений, составляющих основной предмет нормирования всей системы частного права. Регулирование третейского соглашения осуществляется путем применения принципов гражданского права и его общих положений, если иное прямо не запрещено законодательством. Гражданское право выступает, таким образом, в качестве субсидиарного регулятора третейских соглашений как юридических фактов частного права. В то же время гражданско-процессуальные (арбитражно-процессуальные) нормы, направленные на урегулирование заключения пророгационных соглашений, в силу ограниченного воздействия со стороны принципов гражданского процесса, не подлежат субсидиарному применению к отношениям по заключению третейских соглашений.
10. В связи с необходимостью определения механизма отнесения дел к ведению третейских судов обосновывается доктрина арбитрабельности споров. Исходным положением в данном случае является то обстоятельство, что в сложноструктурированной российской юрисдикционной системе неизбежны коллизии подведомственности. Эти коллизии обостряются вследствие наличия обособленной от основных звеньев юрисдикционной системы (каковыми являются государственные суды) совокупности третейских судов, не входящих в доминирующую государственную ветвь юрисдикционной системы. Институт подведомственности, который стабилизировался в теории процессуального права как механизм отнесения дел к ведению одной системы (государственной судебной власти) и распределения дел между равнозначными звеньями одной системы (различными ветвями государственной судебной власти) не отражает специфики отнесения дел к ведению третейских судов, которые не входят в эту систему. Разрабатываемая доктрина арбитрабельности позволяет учесть эту специфику. При этом арбитрабельность при отнесении дел к ведению третейских судов опирается на иные критерии, нежели институт подведомственности. В частности, арбитрабельность споров третейским судам особым образом интерпретирует такие, характерные для подведомственности критерии, как статус субъекта и характеристика спорного правоотношения. Изложенное позволяет сделать вывод о необходимости укоренения доктрины арбитрабельности в действующем законодательстве.
11. Решение третейского суда, будучи правоприменительным актом, с момента его принятия содержит властное предписание, адресованное сторонам третейского разбирательства. Этот вывод основан на характеристике правовой природы третейского суда как юрисдикционного органа, осуществляющего полномочия по разрешению гражданско-правового спора и защите гражданских прав. Принцип добровольного исполнения решения третейского суда, закрепленный в действующем законодательстве, не отражает существа этого акта правоприменения. Поскольку решение третейского суда обеспечивается принудительным исполнением, осуществляемым при содействии компетентных государственных судов, обязанность его исполнения имеет юридический характер.
12. В работе обосновывается вывод о необходимости преодоления проблемы так называемого «двойного контроля» за решениями третейских судов. Эта модель, заложенная в современное российское законодательство, допускает возможность двойной проверки компетентным государственным судом (и даже государственными судами различных ветвей судебной власти) одного акта, принимаемого третейским судом в рамках двух различных процедур, но по одним и тем же основанием. В результате в диссертации делаются выводы о том, что такое положение 1) свидетельствует об избыточности правового регулирования в этой области, о нарушении принципа процессуальной экономии; 2) может приводить к появлению противоречащих друг другу и потому конкурирующих между собой судебных актов, принятых государственными судами; 3) нарушает принцип res judicata, который основывается на признании того, что единственный раз решенное дело не может рассматриваться вновь по тем же основаниям. Со ссылкой на опыт зарубежного законодательства доказывается возможность и необходимость исключения из современной российской нормативной модели правоположений, порождающих проблему «двойного контроля» за решениями третейских судов.
13. Анализ оснований оспаривания и отмены решений третейских судов компетентными государственными судами позволяет сделать вывод о том, что моделирование соответствующих оснований должно осуществляться по двум типам. Первая модель опирается на известный со времен римского права постулат tantum devolutum quantum appellatum (сколько жалобы – столько судебного решения) и заключается в том, что государственный суд при проверке заявления об отмене решения третейского суда связан доводами и доказательствами, содержащимися в заявлении заинтересованного лица, и не вправе выйти за эти пределы. Суть второй модели заключается в том, что компетентный государственный суд, при оспаривании решения третейского суда действует ex officio и вправе проверить законность третейского суда и в части тех оснований, которые не оспариваются. Необходимость предоставления государственному суду этих полномочий обусловлена имеющейся у государственного суда публично значимой функции – проверкой того, не нарушены ли решением третейского суда публичные интересы.

Практическая значимость исследования.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что сформулированные в нем выводы могут послужить основой для дальнейших научных изысканий в области третейского разбирательства. Предложения диссертанта по совершенствованию действующего законодательства могут найти применение как в законотворческой, так и в правоприменительной деятельности. Кроме того, теоретические положения и выводы исследования могут быть использованы в процессе преподавания гражданского (арбитражного) процесса, предпринимательского (коммерческого) права, а также специальных курсов, посвященных третейскому разбирательству споров в России, международному коммерческому арбитражу, альтернативным способам разбирательства правовых споров и способам защиты прав предпринимателей.

Методология исследования.
При написании работы автор опирался как на общенаучные методы (системный анализ, восхождение от абстрактного к конкретному и др.), так и на специальные юридические методы (историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический и др.).

Апробация работы.
Диссертация выполнена на кафедре коммерческого права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета и обсуждена на совместном заседании кафедр коммерческого права и гражданского процесса юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Основные теоретические выводы диссертационного исследования изложены в опубликованных работах автора, обсуждались на международных, всероссийских и межрегиональных конференциях.
Результаты работы были использованы автором в ходе подготовки и чтения лекций и проведения семинарских занятий на юридическом и на экономическом факультетах Санкт-Петербургского государственного университета, а также во время редакционной деятельности в составе редакционной коллегии журнала «Третейский суд».

Структура работы.
Работа состоит из трех частей, объединяющих 15 глав и заключения. Список литературы включает ссылки на 801 литературный источник, 67 нормативных акта, 101 акт судебной практики, на 14 международных и зарубежных акта, на регламенты и положения, а также практику 28 третейских судов.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень научной разработанности темы, определяются цели и задачи работы, предмет исследования, его научная новизна и практическое значение, методология исследования, отражены результаты апробации итогов исследования, а также излагаются положения, выносимые на защиту.

Диссертация состоит из трех частей.
В первой части диссертационного исследования в шести главах изложены общие положения о третейском суде и третейском судопроизводстве.

В 1-й главе рассматриваются вопросы истории развития третейских судов в России с древнейших времен и по настоящее время. Отмечается, что третейское судопроизводство как форма общественной юрисдикции предшествовало государственному правосудию. Развитие третейских судов в России основывалось на народных представлениях о том, что подобного рода разрешение споров в наибольшей степени отвечает представлениям о справедливости. В диссертации прослежены тенденции развития третейского судопроизводства. Опыт нашего Отечества свидетельствует о довольно пренебрежительном отношении со стороны государства к третейским судам. И причин тому множество: традиционно тоталитарная власть самодержавия, не допускающая автономизации судебных органов (что уж говорить о третейских судах!); отсутствие экономической основы для частной инициативы, в том числе и в сфере разбирательства споров; традиционная слабость купеческого сословия и др. В то же время отмечается, что в России прослеживается закономерность, которая свойственна правовой системе Западной Европы. Как только возникают и укрепляются ростки рыночного хозяйствования, распространение получает и третейское разбирательство споров (последняя треть Х1Х века, НЭПовские 20-е годы ХХ столетия, 90-е годы ХХ столетия). Если же товарные отношения сворачиваются, это влечет и фактическое упразднение института третейского разбирательства.

Предыдущая страница (1/7) - Следующая страница (3/7)

Скворцов Олег Юрьевич

(9140 Прочтено. Последнее обновление 2006-11-19)