оафриканский прозаик Джозеф (иногда пишут – Джон) Максвелл Кутзее в 2003 г. был удостоен Нобелевской премии. Это вторая «нобелевка» (так говорила Ахматова) в истории литературы Южноафриканской республики. Первым лауреатом в 1991 г. стала Надин Гордимер, автор многих романов (род. 1923 г.). В ЮАР существуют две мощные литературы: англоязычная и на языке африкаанс (бурском).


Несколько фраз о биографии «нобелиата». Кутзее родился 9 февраля 1940 г. в городе Уорсестер близ Кейптауна в семье потомков голландских переселенцев. Окончив Кейптаунский университет, он в 1960 г. становится «бакалавром гуманитарных наук», через три года – магистром, в 1969 г. в Техасском университете получает степень доктора философии. С 1971 г. – профессор Кейптаунского университета (английский язык, история мировой литературы). Кутзее много путешествовал по Европе, несколько лет прожил в Австралии. Его перу принадлежат повести и романы: «Сумрачная земля» (1974), «Из глубины страны» (1977), «В ожидании варваров» (1980), «Жизнь и время Майкла К.» (1983), «Мистер Фо» (1987), «Железный век» (1990), «Осень в Петербурге» (1995), «Бесчестье» (1999) и книга статей «Белое письмо» (1998). Романы «В ожидании варваров» и «Жизнь и время Майкла К.» переведены на русский язык. Джозеф Кутзее в первый раз за всю историю англоязычной литературы дважды удостаивался британской Букеровской премии: в 1983 г. – роман «Жизнь и время Майкла К.», 1999 г. – «Бесчестье».
Разговор начнем с романа «Бесчестье». Сюжет романа достаточно прост: телесные и духовные «приключения» 52-летнего профессора-филолога Дэвида Лури, выгнанного из Кейптаунского университета за «морально-бытовое разложение», как писали в советские годочки, т.е. за связь со студенткой. Он уезжает на ферму к дочери-лесбиянке, ее насилуют чернокожие кафры, она «оставляет» ребенка и собирается выйти замуж за соседа-негра. Профессор частенько наезжает с фермы в ветеринарную клинику в близлежащем городке, где помогает гуманно умерщвлять старых и больных собак. Дэвид сомневается в бытии человеческой души, но в существование души у животных он, кажется, верит. Читатель скажет, что за ерунда на постном масле. Нет, не ерунда. Все на самом деле исключительно трагично и глубоко. Вспомним чеховское «трагизм мелочной жизни».
Прежде всего автор неимоверно культурен. Писательница Людмила Улицкая (биолог по «базовому» образованию) как-то обмолвилась: «Человек создает культуру как моллюск, выделяющий из своей раковины створки собственной мантии». Как филолог по «базовому» образованию, скажу проще: Кутзее выделяет культуру, как почки мочу. Роман весь пронизан тончайшими литературными аллюзиями, намеками, нюансами, скрытыми цитатами. Все исключительно вкусно написано. Кстати, в романе есть романтическая «вставная новелла»: герой пишет оперу «Байрон в Италии» (либретто и музыку), своих любовниц он проецирует на образ возлюбленной величайшего английского поэта. Читатель! Это тебе ничего не напоминает? Правильно: роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» («античная» линия Иешуа Га-Ноцри). Для «Бесчестья» характерен какой-то запредельный, сладкий и горький, нежный и грубый, посюсторонний и потусторонний изощренный психологизм. Большая литература – она и в Африке – большая литература.
В обезбоженном космополитическом (употребим новейшее словечко – глобалистском) мире Дэвида Лури все просто и сложно, обыденно и трагично. Он сам причисляет себя к «клирикам пострелигиозного века « (С. 12), к людям «послехристианской, послеисторической эпохи, эпохи ликвидации грамотности» (С. 49). Хорошо сказано! Герой стареет, теряет витальные силы. Как врач фиксирует течение болезни, романист дробно и подробно описывает истечение и истончение грешной души. Походя, без надрыва и нажима Кутзее касается чудовищного расового антагонизма в ЮАР, выплеснувшегося кровавой волной в результате «перестройки», демиургом которой был последний белый президент Леклерк. Всего не скажешь в рамках стандартной статьи… Не все же литературные эклеры с жирным кремом «трескать», иногда полезен горьковатый черный хлебушек, посыпанный солью отчаяния.
Жанр «Осени в Петербурге» определить довольно затруднительно. Попробуем так: антикварно-фантастический (!!!) роман. Действие происходит в октябре 1869 г. В столицу Российской империи приезжает из Дрездена Федор Михайлович Достоевский, узнавший о самоубийстве (убийстве ?) пасынка Павла Александровича Исаева, сына своей умершей первой жены. В Петербурге его, как Дэвида Лури из «Бесчестья» ожидают, в свою очередь, духовные и телесные приключения.
Почему роман антикварный? В книге безупречно воссоздана атмосфера Петербурга Достоевского: топография, обороты речи, быт, костюмы, аксессуары и т.д. Нет никаких сведений о том, что Кутзее когда-либо навещал Ленинград-Петербург, следовательно, все эти скрупулезные сведения получены им из скрупулезно изученных комментариев к Полному собранию сочинений и писем Ф.М.Достоевского в 30 томах. Это издание, предпринятое в течение двух десятилетий моими коллегами по Пушкинскому Дому, поверь, читатель, – научный подвиг. В романе нет ни одной явной фактической ошибки. Это, в свою очередь, писательский подвиг. Необходимо отметить талантливую работу переводчика С.Ильина, который мастерски стилизовал «язык» старой России.
Почему роман фантастический? Пасынок писателя – реальный исторический персонаж (давно опубликованы письма к нему Достоевского) пережил отчима на двадцать лет, был женат, имел двух деток и умер на своей постели. Достоевский проводит фактическое и психологическое расследование причин смерти Павла. О чем книга? Да все о том же: о сиротстве человека в сей юдоли плача, о любви небесной и земной, о любви преступной (тема педофилии, воплощенная Достоевским в «Исповеди» Ставрогина – героя гениального романа «Бесы» (1873 г.), о смерти неминучей, о «крови по совести», о политической провокации, о свободе слова и свободе молчания, о «безнравственном безволии» (С. 326). Главным героем «Осени в Петербурге» становится Сергей Геннадиевич Нечаев. Читатель, слышал ли ты когда-нибудь слово «нечаевщина»? Напоминаю.
С.Г.Нечаев (1847-1882 г.) – революционер, основатель тайного террористического общества «Народная расправа», друг знаменитого анархиста М.А.Бакунина, автор печально известного «Катехизиса революционера», в котором разрешалось из высших соображений убивать, лгать, провоцировать, выдавать жандармерии друзей и т.д. «Народная расправа» была поделена на «пятерки», которые Нечаев хотел «повязать кровью». Осенью 1869 г. нечаевцы убили в Москве студента И.И.Иванова, который якобы был «предателем». По этому делу было осуждено 85 человек. Нечаев бежал за границу, но в 1872 г. был как уголовный преступник выдан швейцарским правительством царским властям и осужден на 20 лет каторги. Умер от водянки в Петропавловской крепости. Учение и жизнь террориста оказали огромное воздействие на молодого Ленина, который по лекалу «Народной расправы» основал партию «нового типа». Нечаев стал прототипом Петра Верховенского – провокатора и убийцы из «Бесов». Итак, «Осень в Петербурге» можно охарактеризовать как одновременно «преуготовление» (употребим стародавнее словечко) и послесловие к «Бесам» (автор не раз цитирует старинное присловье «Лес лесом, а бес бесом»). Нечаев, по версии Кутзее, и явился причиной смерти Павла… Духовное ратоборство Достоевского с Нечаевым – сюжетный стержень романа. Кутзее противопоставляет кровавую практику Нечаева высоким устремлениям декабристов и петрашевцев. Достоевский как деятельный участник этого революционного кружка стал одним из самых известных политических заключенных в истории… XXI век застит небо истории такими кровавыми сполохами, что книги, в которых прослеживаются и очерчиваются идеологические источники терроризма, становятся куда более актуальными, чем свежий номер информационно-аналитической газеты.
Южноафриканский романист гениально моделирует сложную, контрастную, переливающуюся, фосфоресцирующую психику гениального Федора Михайловича, сочетавшего в душе болезненную святость и «бездны содомские», гордыню и юродство, благородство и подлость, веру во Христа и поведенческое неверие. Все так, все именно так, читатель. Напомню проникновенные слова Достоевского: «Через великое горнило сомнений моя осанна прошла». Образ русского писателя, который мечется между раем и адом, притягивает, завораживает, пугает, ужасает, вызывает и любовь к нему, и жалость, и презрение. Некислые, как теперь принято изъясняться, «африканеры» (потомки белых переселенцев) книги строгают. Интеллектуальные романы для «высоколобых» зачастую читаются увлекательней и занимательней, нежели приключенческие книжки и детективы.
«Осень в Петербурге» ко всему прочему еще и любовный роман: сердце Достоевского разрывается между высокой любовью к своей второй жене (в девичестве А.Г.Сниткиной) и сжигающей страстью к некоей А.С.Коленкиной. На свободу – с чистой совестью. С чистой совестью рекомендую всем книгу Кутзее…


Примечание: Автор: Василий Пригодич